Десять лет назад Донецк сказал твёрдое «нет» расползавшейся по Украине коричневой чуме, и с тех пор началась новая глава в истории города, в истории Европы и всего мира.
АЛМАТЫ — ДОНЕЦК, 16 окт — Sputnik. Более десяти лет Донецкая Народная Республика и ее главный город Донецк находятся на линии фронта. Не признав госпереворот на Украине в 2014 году, жители ДНР и ЛНР начали борьбу за независимость. Как и почему это произошло, корреспонденту Sputnik Казахстан рассказали непосредственные участники тех событий.
Содержание статьи:
Дорога в Донбасс: таксисты
Сегодня добраться до Донецка – дело непростое: самолет до Москвы, затем поезд до Ростова-на-Дону, а дальше – автобус или таксисты-частники.
Если на вокзалах Москвы ощущения того, что проводится специальная военная операция, практически нет (за исключением усиленных мер безопасности и тщательного досмотра багажа пассажиров), то уже в Ростове ситуация иная: порой военных здесь даже больше, чем гражданских. Кто-то отправляется в отпуск, кто-то возвращается к линии боевого соприкосновения. Последних, кстати, узнать довольно легко. Их выдают плотно упакованные камуфляжные сумки и рюкзаки.
В свои подразделения солдаты добираются, как придется: кого-то забирают группами на спецтранспорте, кто-то, выйдя с железнодорожного вокзала «Ростов — главный» спешит через дорогу на автовокзал. Именно отсюда уходят автобусы во все города ДНР и ЛНР, в которых нет горячих боев. Кто сильно торопится, предпочитает не ждать и берет такси.
Таксисты, курсирующие между Ростовом и Донецком, зарабатывают хорошо: за расстояние в 220 км они просят 9-10 тысяч рублей (около 50 тысяч тенге). Это в два раза дороже, чем стоимость пути в 270 км из Алматы до Талдыкоргана. Торговаться бессмысленно, а просить доставить на конкретный адрес в Донецке — как повезёт.
— Нет, только до автовокзала. Дальше сами. В Донецк до сих пор еще как прилетает (удары ракетами по городу – Sputnik), — ответил на просьбу доставить нас прямо в гостиницу один из водителей.
Война по пятам
Тем не менее с одним из таксистов нам договориться удалось.
Коренастый мужчина лет 55-60 оказался родом из Абхазии. По словам Джамала, за рулем он 28 лет, а маршрут Ростов — Донецк и обратно в последние годы стал для него ежедневным, за редким исключением.
— Война за мной всю жизнь, словно по пятам, ходит, — говорит Джамал. – Сначала, когда молодой был, в 1992-1993 годах, на родине война с Грузией. Пришлось с семьей по лесам в те годы прятаться. Жена после этого серьезно заболела, по-женски. Сюда перебрался, теперь здесь война, рядом.
При этом, по словам Джамала, все прекрасно понимают, по какой причине возникают подобные военные конфликты.
— Это все стратегически. Геополитика. В Абхазии так же было. Как таковой вражды между абхазами и грузинами не было никогда. И свадьбы, и похороны – все вместе, помогали друг другу. Многие породнились. Но сделали (рассорили — Sputnik). Сейчас до людей это доходит, — рассказывает таксист.
Прилёты
По дороге между Ростовом и Донецком нам то и дело встречалась военная техника, в основном тентованные грузовики для перевозки личного состава и грузов. Периодически попадались и бронемашины. Но стоило приблизиться к окраинам Донецка, как военная техника пропала.
— В Донецке военных объектов нет. Все они находятся на линии боевого соприкосновения, — рассказывает депутат Народного Совета ДНР, первый министр образования республики Игорь Костенок. – Военный транспорт в город не заезжает. Военнослужащих, прибывающих по делам, просят передвигаться в гражданке, чтобы не провоцировать удары. Но это не помогает. Всё равно постоянно прилетает и всё по исключительно гражданской инфраструктуре.
По словам местных жителей, уже 11 лет, начиная с 2014 года, они постоянно живут в страхе, что следующий снаряд унесет их жизни или жизни их близких. И 2014 год, когда постмайданные украинские власти направили сюда националистические батальоны, был для Донбасса, пожалуй, самым тяжелым.
«Мир зажмурил глаза»
— Cамое большое зверство было летом 2014 года. Тогда всё было ближе. И, в общем-то, пачка «Градов» — это были своеобразные СМС местному населению. Причем это были секторальные обстрелы: улетела пачка, они передвинули, и в следующем секторе прилетела еще пачка. И так далее. Для людей это, конечно, было самым ужасным. Население на 70% покинуло Донецк. На тот момент было очень малое количество корреспондентов, очень узкая группа ОБСЕ, которая сидела в подвале и ничего видеть не хотела. То есть фактически мир зажмурил глаза, и с Донецком решали вопрос радикально: нет Донецка – нет вопросов, — вспоминает экс-председатель Народного Совета самопровозглашенной ДНР, основатель движения “Донецкая республика”, — Андрей Пургин.
События, разворачивавшиеся ранее, были для жителей Донбасса не менее трагичными и страшными. Как только они отказались признать власть, пришедшую в результате госпереворота 2014 года, и объявили о самоопределении, в регион потянулись так называемые «террбаты». Именно они должны были запугать население — и сделали для этого всё возможное.
— Они финансировались Коломойским и прочими. Это были незаконные вооруженные формирования, которые мимо всех законов — юридических, земных… Это были обычные украинские националисты с большим креном в нацизм, которые получали оружие и двигались в Донбасс. У нас оружия фактически не было, — говорит Пургин. – События 9-10 мая в Мариуполе, Красноармейске. Трупы мирных граждан на улицах, расстреляли и сожгли Мариупольское управление милиции, где погибли 30 сотрудников. Но даже в этих условиях референдум мы провели.
Особенность референдума о независимости ДНР, по словам Андрея Пургина, заключалась в том, что он был по-настоящему народным и готовился, и проводился простыми людьми – учителями, медиками, шахтерами. И все они находились под гигантским давлением.
— На Донбасс оказывалось колоссальное давление со стороны киевской центральной власти, территориальной обороны, так называемой, которая финансировалась на тот момент олигархами Украины. Это были просто вооруженные молодчики, непонятно откуда взявшие оружие, — отмечает Пургин.
Референдум по праву — за право жить
Как отмечают люди, стоявшие у истоков создания ДНР, пойти на такой шаг их толкнуло то, что у них пытались отобрать возможность культурного и духовного самоопределения, лишить традиций и языка, на котором говорят они и говорили их предки. Никакие попытки найти решение вопроса дипломатическим путем успеха не имели: в Киеве голос народа никто не хотел слышать, прямо указав на то, что считаться с ним никто не намерен.
— Когда так случилось, что на Украине произошел переворот, фашистский переворот, сделанный руками американцев, англосаксов, нам было окончательно ясно, что это конец конца существования той системы, которая нас завела после 1991 года. Все мы поняли, что мы пришли в тупик, — вспоминает депутат Народного Совета ДНР, в 2014 году председатель Верховного Совета самопровозглашенной Донецкой Народной Республики Борис Литвинов.
По его словам, после майдана, с февраля по апрель 2014 года, Донбасс буквально “бурлил”: люди собирались на площадях, писали воззвания к правительству Украины, к международному сообществу, к России, в ООН. Всё, чего они требовали, – автономия в составе (!) Украины, потому как свои культурно-исторические корни они ощущали в России и не хотели обрывать эти важные связи.
На корню рубили корни
— Те, кто пришел к власти в Киеве, рубили эти корни: всё только украинское, только украинский язык, только украинская культура. Всё, что российское, не считается. И даже памятники, которые простояли года, десятилетия, века, которые чтит и русский, и украинский народы, попали под запрет. Это разрушение нашего культурного кода. Это было страшное дело. Мы с этим не могли согласиться. Вот поэтому мы говорили: “Дайте нам автономию”, — рассказывает Литвинов.
Но люди, пришедшие в украинскую власть в результате переворота, идти на уступки не собирались. Все призывы жителей Донбасса о мирном сосуществовании оставались неуслышанными. Тогда и было решение создать независимое государство. Всё это, по словам Бориса Литвинова, соответствовало всем принципам ООН, в том числе Декларации о правах человека, где в преамбуле одной из статей говорится о том, что правительство страны обязано сделать все, чтобы у народа не возникло последнее право – право на восстание. С учетом того, что, по Конституции Украины, источником власти являлся народ, было принято решение провести референдум о самоопределении.
— Мировая архитектура государственного строительства сложилась к 1975 году. Но мир так устроен, что с 1975 года по 2014-й многое изменилось. Нет той Европы, нет системы договоров, социалистической системы. Есть совсем другая историческая реальность. Разрушены страны, разбомблены, разгромлены. Одной Югославии хватает. Я уже не говорю о том, что вся Европа переделились после того. Уже и Советского Союза нет. То есть архитектура поменялась. И когда мне говорят про нерушимость границ… Всё рушится на каждом историческом повороте, когда история к этому подводит. Но нужно было все равно, чтобы какой-то принцип ООНовский в основе нашего решения лежал. Я нашел этот принцип — право народов на самоопределение, — объясняет Борис Литвинов.
В референдуме приняли участие более двух миллионов человек, что составляло 80% населения Донбасса на тот момент.
— Мы провели, мы провозгласили наше государство, началась война. Но война началась еще в период подготовки к референдуму. Благодаря героям Донбасса, благодаря тем людям, которые сумели защитить Донбасс, мы имеем то, что имеем сейчас, — говорит Ливинов.
Неизбежная военная спецоперация
Долгих восемь лет, с 2014 по начало 2022 года, Донбасс был вынужден отстаивать свои ценности с оружием в руках, в основном силами ополченцев. В краю шахтеров и металлургов их нашлось немало: в ополчение шли и стар, и млад. При этом сюда прибывали добровольцы из самых разных стран мира. По некоторым подсчетам, защищать независимость ДНР и ЛНР из-за кордона прибыли около 50 тысяч человек.
— У нас интернациональные бригады были. Там кого только ни было… Начиная от итальянцев, французов и так далее — огромное количество. Процентов, наверное, 60 было местное ополчение. Остальные – добровольцы из разных стран. Явление было абсолютно массовое. Из России, всех стран СНГ, Европы. Американцы с оружием в руках доезжали в Донбасс, — вспоминает Андрей Пургин.
По его словам, начало в 2022 году Россией специальной военной операции было не только своевременным, но и крайне необходимым. В противном случае Донбасс бы ждала настоящая катастрофа, и счет жертв среди мирного населения шел бы на многие десятки, если не сотни тысяч.
«Мы были приговорены»
— Мы, здесь находящиеся, больше всех понимали, почему СВО началась. Для остального мира, это какой-то там: “Бух!”. Незадолго до этого я приезжал в Докучаевск — это рядом город, оттуда позиции видны с пятиэтажки. Очень много лет было определенное равновесие. Я приехал туда к товарищу, и он говорит: “Вот у меня 700 человек, а там 800”. То есть паритет, — рассказывает Пургин. – Перед самыми событиями, признанием ДНР и ЛНР, он мне объяснил, что напротив стоит уже не 800, а 6000 человек. Ему было понятно, что это носит агрессивный характер.
По словам Андрея Пургина, все понимали, что наступление ВСУ может начаться в любую минуту.
— Они хотели бы повторить 2014-й год, но уже с другим результатом. Никто не понимал, кто и когда отдаст там этот «зеленый» свисток. Но находящиеся здесь понимали, что мы приговорены. Хотя, конечно, все хотели верить в лучшее, — говорит он.
Согласен с Пургиным и его соратник по борьбе за независимость ДНР Борис Литвинов.
— Счет шел на часы. Мы знали, что через 18 часов они пойдут в наступление. Уже артподготовка вовсю шла. Всё обстреливалось, рушилось, и мы начали эвакуацию наших людей. Прежде всего мы детей эвакуировали, — вспоминает он. — Мы видим с вами, что сейчас происходит с Артемовском (на Украине известен как Бахмут — Sputnik), с другими городами… Авдеевка. Тут сейчас вот Угледар. И все это руины. Так было бы и с Донецком. Но это не Авдеевка в 20 000 населения. И даже не Артемовск, где 50 000 тысяч. Здесь миллион. И что тогда дальше было бы? Это были бы руины миллионные.
Третий год на Донбассе продолжается специальная военная операция, однако свои позиции, которые до сих пор находятся в нескольких десятках километров от города-миллионника, ВСУ легко сдавать не собираются. До сих пор Донецк практически ежедневно подвергается ракетным и артиллерийским обстрелам, до сих пор здесь гибнут и получают ранения мирные жители, которые к этой войне имеют лишь опосредованное отношение: они просто живут здесь.
Лишний раз в Донецке и сегодня мало кто решается без дела выйти на улицу. Прилететь может в любой момент и в любую точку города. Именно по этой причине уже во вторую годовщину принятия ДНР и ЛНР в состав России здесь не проходили массовые гуляния и праздничные мероприятия.
— Собрать людей на территории нашей республики при том вооружении, которое поставляют НАТОвские страны, практически невозможно. От этого места реальные бои идут километрах в сорока. Люди живут, постоянно подвергаясь риску, 24 на 7, вот уже 10 лет. Нет ни одного района безопасного, где бы не было разрушительных прилетов, где бы не гибли мирные жители. Мы не имеем очень часто электричества, воды. Особенно Петровский, Куйбышевский, Киевский район. Это те районы, которые разрушены практически до основания, — объясняет депутат Народного Совета ДНР Игорь Костенок.
Жизнь дончан тем не менее постепенно улучшается благодаря военным, которые двигают фронт всё дальше от города. Чем сегодня живет прифронтовой Донецк, читайте во второй части нашего материала 17 октября.
